Действительно ли внешнее тьмы, отражает внутреннее, то, что имеет место в действительности, действительно ли формы, проявления, то, что имеет место в мирах тьмы (лица, взгляды, тела существ, их действия, проявления, их одежда, вещи, которыми они пользуются, различные произведения искусства, строения, явления в мирах тьмы) выражают, отражают жизнь тьмы, какова она есть или же они отражают то, каковой её навязывают видеть силы тьмы, каковой они хотят её сделать для существ, попавших в их сети, каковой её хотят видеть, каковой её видят существа, не имеющие действительного, глубокого познания её?
   Посмотрите на миры тьмы в нашем мире. Почти везде мы видим, что люди, вовлечённые в них имеют неверные, иллюзорные представления о том, во что они вовлечены, о тех явлениях, которые имеют место в этих мирах, о том, что происходит с ними. Они находятся в прелести. Духовная прелесть — (от старославянского лесть — ложь, обман) это явления (представления, желания, чувства, состояния, реакции, восприятия и основанные на них действия, деятельности, связанные с чем-либо), жизнь, являющиеся нехорошими, тёмными, создаваемые и поддерживаемые силами тьмы. Мы видим, что силы тьмы создают у своих жертв неверные представления о действиях, жизни, в которые они вовлекают их, создают иллюзорные формы, образы, не отражающие действительности, которыми они их обольщают. В Библии это отражено следующими словами: «Таковые лжеапостолы, лукавые делатели, принимают вид Апостолов Христовых. И неудивительно: потому что сам сатана принимает вид Ангела света, а потому не великое дело, если и служители его принимают вид служителей правды» (2 Кор. 11:13-15). На основании этого, а также того, что они постоянно используют ложь для своих целей («Ваш отец диавол; и вы хотите исполнять похоти отца вашего. Он был человекоубийца от начала и не устоял в истине, ибо нет в нём истины. Когда говорит он ложь, говорит своё, ибо он лжец и отец лжи» (Иоан. 8:44)) мы можем сделать вывод о том, что формы, образы, проявления тьмы и в мирах тьмы, мирах открытого сатанизма, мирах бесов и демонов не отражают, не выражают тьму, каковой она является в действительности. Знание действительной отвратительности, низости, противоестественности, искусственности, безобразия-лжи-зла жизни тьмы, того, что говорится в моих трудах о ней показывает ложность имеющих у них место форм, проявлений, несоответствие их тому, что они выражают, отражают, оно определяют ряд качеств, которыми должны обладать формы, проявления, явления тьмы, которые должны быть видны в них для того, чтобы быть адекватными отражениями, выражениями её:
     1. Безобpазность, эстетическая непривлекательность.
     2. Ложь, противоположность Правде, неразумность.
     3. Зло, тьма, направленность на смерть, разрушение.
     4. Низость, пошлость.
     5. Недостойность, ничтожность, мелкость.
     6. Прелесть, обольщённость, нахождение в заблуждении, обманутости, лжи.
     7. Ограниченность, невежество, непросвещённость.
     8. Обман, ложь, неправда.
     9. Грубость.
     10. Искусственность, организованность
     11. Негативность, нехорошесть их жизни, отсутствие в ней действительно хорошего, счастья.
     12. Отсутствие красоты, истины, добра, являющихся качествами Света, утончённости, высоты, величия, мудрости, естественности и т.п.

   Образы, проявления, явления тьмы.
     1. Скрытие тьмы: выдают тьму за Свет, придают тьме качества Света, смешивают их с качествами тьмы.
     2. Открытая тьма: эстетизация, придание красоты тёмному, качествам тьмы.
   Познание этого существами, втянутыми в тьму будет изменять жизнь тьмы, делая её таковой, каковой она является в действительности. Для бесов, демонов и людей, руководимых ими всё тёмное станет в той или иной мере несоответствующим действительности, ложным. Исчезнет положительное восприятие миров тьмы, уважительное отношение к другим бесам, демонам и людям, руководимым ими, иерархам тьмы, сатане. Это имело место у беса, находящегося в моём теле. Он описывает себя, других бесов, демонов и людей руководимых ими, миры тьмы, жизнь в них довольно негативно. Это порождает серьёзные нарушения в его жизни, во взаимодействии с другими бесами, демонами, мирами тьмы, иерархией тьмы, в которую он входит. Многое в его жизни сейчас является для него фарсом.
   Жизнь тьмы у значительного большинства существ, входящих в силы тьмы, а тем более подвергающихся их воздействию не может “держаться”, развиваться сама по себе таковой, каковой она является в действительности, она нуждается в искусственном, лжи, обмане, её условиями являются невежество, отсутствие определённых знаний и опыта, слабость способностей.
   В каждом гениальном произведении искусства можно увидеть, почувствовать множество явлений, являющихся Красотой, Истиной, Добром, множество миров Света. Прекрасной музыкой звучат прекрасные душевные качества, прекрасная жизнь, деятельность и действия людей, взаимодействие ангелов с людьми, прекрасная живопись, архитектура и многое другое. Бесы, демоны, дьяволы, люди, допускающие в своей жизни нечто являющееся тьмой, у вас нет, не будет и не может быть в вашей жизни того, что есть в этих произведениях искусства, того, что в них можно увидеть, почувствовать. Это означает лишение почти всего, чем прекрасен мир, всего, чем бывает прекрасна жизнь. Таковы законы мироздания: высшего, прекраснейшего, наилучшего не может быть там, где допускается (сознательно) нечто являющееся безобразием, ложью, злом.
   У вас нет, не будет и не может быть и того, что есть в произведениях творчества, являющихся тьмой, в различных формах, которые придаёт себе тьма, они — лишь обольщения, прелесть, обман, иллюзии «отца лжи».— действительность “жизни” в тьме иная, ей не соответствуют эти произведения, формы, а соответствуют другие — низкие, позорные, безобразные, противоестественные, являющиеся ложью, злом для всех. Тьма далеко не то за что она себя выдаёт. Так, “жизнь”, деятельность, “я” беса, находящегося в моём теле в ряде случаев может быть выражена “музыкой” промышленного предприятия. Сейчас им совсем не соответствует различная музыка тьмы, например, металл, тжёлый рок.
   Примером несоответствующего изображения тьмы и его последствий являются творчество и жизнь русского художника Михаила Александровича Врубеля. Врождённое уродство и ранняя смерть его сына, душевная болезнь Михаила Врубеля, фактически бывшая одержанием его бесами, потеря им зрения являются результатом возникшей в нём жизни, связанной с неверными представлениями о демонах и их жизни и стремлением изобразить их на картинах, такими, какими они ему представлялись, «божиим наказанием» (так выразились ангелы, общавшиеся со мной) за его творчество.
    Врубель написал на стенах Кирилловской церкви несколько фигур ангелов, голову Христа, голову Моисея и две самостоятельные композиции — "Сошествие святого духа" и "Оплакивание". Всего им выполнены работы по обновлению 150 фрагментов древних фресок и созданы четыре новые композиции на месте утраченных. В своих работах он попытался модернизировать византийскую эстетику, внеся в них элементы современного мироощущения, что было трудно назвать традиционно религиозным. По словам Нестерова, Врубель "витал в своих видениях, грёзах, а эти грёзы, посещая его, не оставались его гостями долго, уступая своё место новым мечтам, новым образам, невиданным, нежданным, негаданным, прекрасным видениям жизни и фантазии чудесного художника "нездешних стран". Как бы то ни было, его иконописные "дерзания" вызвали недоумение. Врубель вложил в свои эскизы такую философскую глубину, что был обвинен в нарушении канонов церкви и в 1889 году отстранен от работ. Лишь после его смерти церковь признала, что врубелевские эскизы соборных росписей так же ценны, как и библейские этюды Александра Иванова. В те же дни, изгнанный из Владимирского собора, вчитываясь в строки Лермонтова, Врубель ощущает в себе "дух изгнания". И он везёт в Москву, навстречу судьбе, образ "Демона", который станет символом его жизни.
   Судя по тому, что написано в предыдущем абзаце, эта жизнь была порождена чтением произведений Михаила Юрьевича Лермонтова. Трагические жизненные пути обоих постоянно перекликались в образах их искусства, творческих муках и озарениях. Одной из центральных тем в творчестве обоих художников стала тема Демона — падшего ангела, в гордом одиночестве блуждающего по просторам вселенной. Знаменательным является и совпадение их имён. Гениальная поэма Лермонтова "Демон" и поразительные врубелевские рисунки к ней стали вершинами в творчестве обоих мастеров. Она могла быть вызвана также представлениями, имевшими место в культуре, которые он принял как верные и которые он захотел воплотить в своей живописи или она могла быть вызвана согласием с представлениями, идеями, образами, которые предложили ему бесы. В значительной мере эта жизнь происходила за счёт бесов, действовавших в нём.
   В письме к сестре от 22 мая 1890 года читаем: «Вот уже с месяц я пишу Демона, то есть не то чтобы монументального Демона, которого я напишу ещё со временем, а «демоническое» — полуобнаженная, крылатая, молодая уныло-задумчивая фигура сидит, обняв колена, на фоне заката и смотрит на цветущую поляну, с которой ей протягиваются ветви, гнущиеся под цветами». Это и есть картина, известная под названием «Демон сидящий» — первая из обширной демонической сюиты, включающей и живопись, и рисунки, и скульптуру.
   «Молодая уныло-задумчивая фигура» — слова очень точные. Сидящий демон действительно молод, и его печаль незлобна, им владеет только тоска по живому миру, полному цветения и тепла, от которого он отторгнут. Цветы же, которые его окружают, холодные, каменные цветы: художник подсмотрел их формы и краски в изломах горных пород с их причудливыми вкраплениями и прожилками. Передано то странное состояние души, когда охватывает чувство бесконечного одиночества и кажется, что от всего окружающего ты отгорожен непроницаемой стеклянной стеной. Вспоминается, как в романе Достоевского описаны переживания князя Мышкина в горах Швейцарии: «Перед ним было блестящее небо, внизу озеро, кругом горизонт светлый и бесконечный, которому конца-края нет. Он долго смотрел и терзался... Мучило его то, что всему этому он совсем чужой».
Окаменевший пейзаж в «Демоне сидящем» — каменные цветы, каменные облака — символизирует это чувство отторгнутости, чуждости: «Природы жаркие объятья навек остыли для меня». Но нет ни вызова, ни ненависти — только глубокая, глубокая печаль.
   Н.А. Прахов вспоминал, как Врубель говорил о своём понимании Демона: он «олицетворяет собой вечную борьбу мятущегося человеческого духа, ищущего примирения обуревающих его страстей, познания жизни и не находящего ответа на свои сомнения ни на земле, ни на небе».
   В течение многих лет Врубеля влекло к образу Демона: он был для него не однозначной аллегорией, а целым миром сложных переживаний. На холсте, в глине, на обрывках бумаги художник ловил лихорадочное мелькание обликов, чередование гордости, ненависти, мятежности, грусти, отчаяния... Всё снова и снова появляется незабываемое лицо: косматая львиная грива, узкий овал, излом бровей, трагический рот,- но каждый раз с иным оттенком выражения. То он бросает исступлённый вызов миру, то «похож на вечер ясный», то становится жалок.
   Несохранившийся киевский «Демон», судя по отзывам тех, кто его видел, был более жестоким и смятенным, чем «Демон сидящий» с его сумрачной, но кроткой задумчивостью.
   Трилогия "Демон" — сидящий, летящий и поверженный стала центральным произведением, квинтэссенцией творчества Врубеля. В знаменитой картине "Демон сидящий" (1890, ГТГ) Врубель пишет "молодую, уныло-задумчивую фигуру" среди фантастического лилово-терракотового ландшафта, кристаллических, драгоценных цветов. Лиловое небо в картине написано тем загадочным цветом, который был так любим в "эпоху угасания", как называли конец XIX века. «Юный титан изображен в лучах заката на вершине скалы. Могучее прекрасное тело словно не умещается в раме, заломлены руки, трогательно прекрасно лицо, в глазах нечеловеческая скорбь», — описывает картину Н.А. Федорова. "Демон" Врубеля — соединение противоречий: красота, величие, сила и в то же время скованность, беспомощность, тоска; его окружает прекрасный, но окаменевший, холодный мир.

   В этой картине и высказываниях о ней мы видим образ демона, совершенно несоответствующий тому, какими они являются в действительности, он не вызывает негативного отношения, способен вызывать сочувствие. Здесь мы видим как бы эстетизацию зла, видим прелесть. В этом произведении, а также в других произведениях, где он рисовал демона, наиболее проявляется то, что говорит о художнике его фамилия: ВРУ БЕЛЬ.

   В Москве в 1891 году Врубель сблизился с кружком художников и музыкантов, собравшихся вокруг Саввы Мамонтова, прежде всего с В.А. Серовым, К.А. Коровиным, В.Д. Поленовым. Врубель жил в доме Мамонтова и работал как скульптор, дизайнер, монументалист, театральный декоратор, создав огромное число произведений. Савва Мамонтов отдал в полное распоряжение Врубеля одну из лучших своих мастерских. А уже через неделю, потрясенный, сообщил Коровину: "Вы видели, что он пишет? Я ничего подобного не видел никогда. Жуть берёт! (здесь и далее все выделения текста сделаны мной — К.А.)"
   Художник создаёт в своих работах некий фантастический мир, наполненный ирреальными существами. В 1890 году он показал своего "Демона сидящего", задуманного ещё в Киеве. Эта картина стала символом наступающей эпохи — эпохи символизма и религиозного реформаторства. Мамонтов был в ужасе. Валентин Серов (ставший с годами другом Врубеля и добившийся места для его картин в Третьяковке), заглянувший в мастерскую Врубеля, откровенно признался: "Я этого не понимаю". Наконец, сам Третьяков, поспешивший к живописцу, о котором говорили во всех салонах, увидев его работы, только развел руками. Всех поразил и... оттолкнул мистический колорит его вещей: "Воскресение", "Надгробный плач", "Ангел с кадилом и свечой..." А ужаснул невиданный дотоле образ "Демона", грозного ангела с израненной человеческой душой, сидящего посреди чуждого ему мира, страдающего от людского несовершенства. "То был сам Врубель, вызывавший огромную зависть своим гениальным талантом, — вспоминал К. Коровин. — Я не знаю другого художника, который при жизни был бы так злобно гоним". "Демон сидящий" был представлен московской художественной элите в январе 1891 года и встречен холодным молчанием. На что Врубель заявил: "Ваше отрицание даёт мне веру в себя!"
   В реакции людей проявлялась реакция ангелов, находившихся в общении с ними, знавших каковыми в действительности являются его картины.
   В 1891 году Врубелю предложили сделать иллюстрации к собранию сочинений Лермонтова, издаваемому под редакцией Кончаловского фирмой Кушнерева. Таким образом, он мог вернуться к образу Демона. В течение многих лет Врубеля влекло к нему: Демон был для него не однозначной аллегорией, а целым миром сложных переживаний. Закончив картину "Демон сидящий", он принялся за иллюстрации к Лермонтову. Вообще Лермонтовский цикл, в особенности иллюстрации к "Демону", можно считать вершиной мастерства Врубеля-графика. С тех пор "Демона" уже никто не пытался иллюстрировать: слишком он сросся в нашем представлении с Демоном Врубеля — другого мы, пожалуй, не приняли бы. Помимо "Демона", Врубель выполнил несколько иллюстраций к "Герою нашего времени", к поэме "Измаил бей" и отдельным стихотворениям.
   На рубеже веков в его судьбе как бы запахло грозой. В 1899 году Врубель потерял отца, которого преданно любил. В его поведении знакомые стали замечать странности: он вырастал в собственном мнении, ни в грош ни ставя своих бывших приятелей и соратников. В том же году Врубель пишет "Демона летящего" (1899, ГРМ). Образ пронизан предчувствием гибели, обрёченности. Это последний, отчаянный полёт над горами. Демон почти задевает вершины своим телом. Колорит картины мрачен. Ценителей искусства Врубеля к началу ХХ века было мало, а поношений — много. Одним из самых тяжёлых стал отзыв влиятельнейшего русского критика В.В. Стасова. Тот раздражённо обзывал его картины нелепым декадентским хламом, говоря: "В своих "Демонах" Врубель даёт ужасающие образцы непозволительного и отталкивающего декадентства". В такой атмосфере в 1900 году Врубель начал работу над давно замышлявшимся "монументальным Демоном" — самым патетическим своим творением.
   В сентябре 1901 года у Врубеля родился сын, в честь Мамонтова его называют Саввой. Ребенок появился на свет с врождённым дефектом — "заячьей губой", — что произвело на художника тягостное впечатление. Примерно в это же время, после целой серии графических, скульптурных работ, посвященных Демону, художник начинает ещё одно живописное полотно, страшное в своей обречённости, которому придаёт особое значение. Он называет его "Демон поверженный". Художник работал запоем, по 17 часов в день, иногда ночи напролёт, работал напряжённо и мучительно. А. Бенуа вспоминал, что картина была уже на выставке "Мира искусства", а Врубель всё ещё продолжал переписывать лицо Демона, менял колорит. Разбитое, деформированное тело Демона с изломанными крыльями распростёрто в ущелье, гневом горят глаза. Мир погружается в сумрак, последний луч вспыхивает на венце Демона, на вершинах гор. Мятежный дух низвергнут, но не сломлен.

   Врождённый дефект ребёнка художника отражает то, каковыми являются другие его дети — написанные им картины.
Любопытно то, что похожий на него дефект называется «волчья пасть» и то, что они нередко встречаются оба у одного ребёнка.
   У детей с заячьей губой отмечается нарушение процесса формирования звуков, что проявляется расстройством речевой функции. Речь у таких пациентов нечёткая, с выраженным носовым звуком («гнусавостью») и проблемным произношением согласных. “Органы речи” картин Врубеля являются не такими, какими они должны быть, имеют дефект, вызванный силами тьмы, они “издают” “искажённые звуки” — несоответствующие действительности образы демонов, в них плохо “звучат” “согласные звуки” — жёсткая характеристика демонов. Наделение кого-либо или чего-либо такими органами речи означает, что в них есть нечто не то, что они будут “говорить” нечто не то. Возможно, одна часть расщеплённой верхней губы — это часть человека или то, что в его творении исходит от него, а другие части — действующих в нём бесов или того, что в его действиях исходит от них.
   "Демон поверженный" был скорбной вехой в биографии Врубеля. Картина ещё висела на выставке, когда её автора пришлось поместить в одну из московских психиатрических лечебниц. В марте 1902 года В. Бехтерев обнаружил у него неизлечимую болезнь (сухотка спинного мозга), которая грозила сумасшествием. Прогнозы великого психиатра очень скоро сбылись. В течение полугода его состояние было настолько тяжёлым, что к нему никого не допускали, даже сестру и жену. Потом он начал поправляться, писать вполне здравые письма близким, пытался рисовать, но это давалось ему с трудом — после эйфорического подъёма, которым сопровождалась работа над "Демоном", наступила долгая депрессия, состояние художника всё время было угнетённым, себя он считал теперь ни на что не годным. Так он был настроен и тогда, когда вышел из лечебницы (в феврале 1903 года) и поехал на отдых в Крым. Ничто его не интересовало, Крым не нравился, работать он почти не мог. В мае 1903 года Врубели доехали до Киева и остановились в гостинице. Неожиданно заболел ребёнок — маленький Саввочка, только начинавший говорить. Через два дня его не стало. Вскоре у художника снова начались приступы болезни. После смерти сына Врубель превратился в почти постоянного обитателя психиатрических клиник. Его отвезли сначала в Ригу, потом перевели в клинику Сербского в Москву. Он был грустен, слаб, беспомощен и физически совершенно истощён, так как ничего не ел, желая уморить себя голодом. К началу 1904 года он почти умирал. Те, кто видел историю его болезни, свидетельствуют: всё было очень страшно. Какое-то время Михаил Александрович страдал бредом, слуховыми галлюцинациями. Неведомый голос нашёптывал ему в ухо, что он — ничтожество, не художник, горе своих близких. Он считал себя преступником, достойным наказания за то, что писал и Христа, и Демона. Художник впадал то в манию величия, то в полное самоуничижение.
   Но кризис прошёл, его поместили в частную лечебницу доктора Ф.А. Усольцева в окрестностях Москвы. Там произошло его последнее возвращение к жизни. Он стал есть и спать, прояснились мысли, стал много, с прежней увлечённостью рисовать — и через несколько месяцев вышел из лечебницы здоровым человеком. Самыми замечательными среди рисунков, сделанных в больнице, являются несколько портретов — доктора Усольцева и членов его семьи. Карандашный портрет Усольцева по красоте и твёрдости техники и по выразительности психологической стоит на уровне лучших работ Врубеля.
   В 1904 году он едет в Петербург, поближе к жене, работавшей в Мариинском театре. Начинается последний период творчества. Помрачение рассудка ещё сменялось периодами ясности, он работал. Новый герой вытеснил прежнего Демона: в 1904 году Врубель пишет "Шестикрылого Серафима", по замыслу связанного со стихотворением Пушкина "Пророк". Могучий ангел в сверкающем радужном оперении в известной мере продолжает тему Демона, но этот образ отличается цельностью, гармоничностью. Он то карающий, готовый наказать пророка за бесцельно растраченный дар, то словно способный дать исцеление. Под кистью Врубеля ещё появятся несколько прекрасных вещей, но все они будут написаны как бы на пути в мир иной. И портрет маленького сына, и кладбищенские сцены из "Ромео и Джульетты", и "Шестикрылый Серафим" явились Врубелю уже теряющему разум.
   9 июля 1904 году Врубеля доставили в клинику Ф. А. Усольцева в Петровском парке. Он был в столь буйном состоянии, что его с трудом могли удержать четверо санитаров. В клинике он провёл два месяца. Фёдор Арсеньевич так писал о Врубеле в своих воспоминаниях: «Я видел его на крайних ступенях возбуждения и спутанности, болезненного подъёма чувства и мысли, головокружительной быстроты идей, когда телесные средства не поспевали за их несущимся вихрем. И он всё-таки творил. Он покрывал стены своего домика фантастическими и, казалось, нелепыми линиями и красками. Он лепил из глины и всего, что попадало под руку, чудовищно-нелепые фигуры. Но стоило прислушаться к его речам, вникнуть в них, — и нелепость, казалось, исчезала. Были понятны эти обрывки, не поспевавшие за своим неудержимо несущимся, но ярким образом».
   Здесь мы видим явное одержание художника бесами, которыми преимущественно и осуществлялось то, что описано в предыдущем параграфе.
   В 1905 году Врубеля избрали академиком живописи. Это было последнее воспринятое его рассудком событие. Весной 1905 года Врубель снова ощутил симптомы приближения недуга. Теперь, собираясь опять вернуться в клинику, он, как вспоминала его сестра, "прощается с тем, что ему особенно близко и дорого". Он пригласил к себе перед отъездом друзей юности, а также своего старого учителя Чистякова; посетил выставку "Нового общества художников", которому симпатизировал; отправился в сопровождении жены и вызванного из Москвы Усольцева в Панаевский театр, где впервые увидел Забелу. Круг жизни замыкался. На следующее утро Усольцев увез Врубеля в Москву, в свой "санаторий". Там Врубель начал писать портрет В. Брюсова (1906, ГРМ), но болезнь неотвратимо обострялась, в 1906 году художник ослеп, портрет остался незавершённым. Трагически переживает Врубель страшный удар, в тяжелой больничной обстановке мечтает о синеве неба, о красках весны. Единственным утешением оставалась музыка.
   Потеря зрения художником отражает то, что он не видел явления таковыми, каковые они есть.
  Он умер в Петербурге 1 (14) апреля 1910 года в больнице для душевнобольных доктора Бари, умер от воспаления лёгких. Или это было самоубийство? Известно, что простудился он умышленно, подолгу стоя в морозные дни под открытой форточкой. Последними его словами были: "Хватит лежать, собирайся, Николай, поедем в Академию..." Хоронили Врубеля на Новодевичьем кладбище. В 1913 году рядом похоронили его жену, Н.И. Забелу-Врубель. В 1935-1936 годах предполагался перенос могилы Врубеля в музейный некрополь Александро-Невской лавры, однако этот план не был осуществлён.
   В том, что это не было осуществлено видна оценка его жизни и творчества миром Господа Саваофа, их воля показать другим людям то, что его место не рядом с праведными людьми.