Уже несколько лет я использую термин «Красота-Истина-Добро». Я соединил в нём понятия «красота», «истина» и «добро» потому что между этими понятиями существует неразрывная взаимосвязь. Неразумно и неправильно называть красивым то, что не является Добром и Истиной, добрым то, что не является Красотой и Истиной, истинным то, что не является Красотой и Добром. Красота, Истина и Добро написаны через дефис потому что они нераздельны — приобщение человека к подлинной красоте открывает ему Истину, приводит его к Добру, познание истины обращает человека к Красоте и Добру, творение добра всегда прекрасно и разумно, оно приводит к Истине и Красоте. Красота, Истина и Добро образуют единство, подобное единству ипостасей в Святой Троице, которые нераздельны и неслиянны, являясь проявлениями божественного, они подобны и самим ипостасям троичного Бога. Всё светлое, хорошее является Красотой-Истиной-Добром. Всё тёмное, нехорошее не является Красотой-Истиной-Добром, ему всегда присущи безобразие, ложь и зло, которые также образуют аналогичное единство. Всё тёмное, нехорошее и является этим единством — безобразием-ложью-злом. Понятия «Истина» и «ложь» в этих единствах имеют добавочное значение. Истина это также истинное бытие, то, что естественно, разумно, то, что согласуется с идеями существ, мира, с их предназначением, это то, что имел ввиду Иисус Христос, когда сказал: «Я есмь путь и истина и жизнь» (Иоан. 14:6), а ложь — это ложное бытие, противоестественность, искусственность, неразумность, то, что не согласуется с идеями существ, мира, с их предназначением, это то, что имеется ввиду в фразе, составленной по аналогии с фразой Иисуса Христа, которую мог бы произнести дьявол: «Я есть тупик, ложь и смерть».
   Для религиозно просвещённых людей не существовует проблемы Дмитрия Карамазова, говорившего:
Они знают, что то, что Дмитрий видел красоту в пороке, грехе объясняется воздействием бесов («наша брань не против крови и плоти, но против начальств, против властей, против мироправителей тьмы века сего, против духов злобы поднебесной» (Новый Завет. К Ефесянам 6:12), «в нас действуют три воли: 1-я — Божия, всесовершенная и всеспасительная; 2-я — собственная своя, человеческая, то есть если не пагубная, то и не спасительная; 3-я — бесовская — вполне пагубная. И вот эта-то третья — вражеская воля — и научает человека или не делать никаких добродетелей...» (О стяжании Святого Духа. Беседа преподобного Серафима с Николаем Александровичем Мотовиловым о цели христианской жизни), см. http://lyudiiangelyidemony.narod.ru/ezoterika_i_magiya.html#n2), обманывающих его, создающих видение наличия красоты там, где её нет, где есть лишь низкое, животное, плотское удовольствие, нередко при безобразных условиях, или низкое удовольствие от достижения целей, характерных для большинства людей, живущих в этом падшем мире, где многое извращено, является бесовским, или смешением прекрасного с безобразным (Разве красота + безобразное не = безобразное? Если в бочку меда добавить несколько литров чего-либо гниющего будет ли эта смесь хорошей пищей?).
   Продукция так называемого массового искусства не является прекрасной. Большинство высококультурных людей, интеллигенции не воспринимают её как прекрасную, находя в ней много пошлого, низкого, поверхностного, грубого, безобразного, видя в ней господство ценностей этого падшего мира, то, что она нравится большинству людей объясняется их низкой культурностью, образованностью, незнанием религиозного учения и тем, что бесы в значительной мере могут руководить ими.
   Библия говорит: «Ибо таковые лжеапостолы, лукавые делатели, принимают вид Апостолов Христовых. И неудивительно: потому что сам сатана принимает вид Ангела света, а потому не великое дело, если и служители его принимают вид служителей правды; но конец их будет по делам их» (2 Кор. 11:13-15). Мир тьмы стремится придать себе красоту в глазах существ, которых он хочет вовлечь в себя, но от того, что он включает в свои миры нечто, являющееся красотой эти миры не становятся красивыми. Красивым можно назвать только то, что во всех своих частях является красивым и то, что входит в глобальные образования, которые обладают красотой. В «Большой советской энциклопедии» в статье, посвящённой понятию «система» написано следующее.
Красота, попадая в миры тьмы уже не может называться красотой, она становится тем, чем являются те миры и образования, в которые она вошла, то есть безобразием, служащим силам зла. Это системное, целостное мышление — способность мыслить явления, видя их включённость в системы различного уровня, включая наивысший, видя их связанность с другими явлениями и системами — приводит к верным представлениям о любых явлениях, существах, мирах, о всём существующем в мире.



   «Будучи религиозным человеком, он (Достоевский) был вместе с тем вполне свободным мыслителем и могучим художником. Эти три стороны, эти три высшие дела не разграничивались у него между собою и не исключали друг друга, а входили нераздельно во всю его деятельность. В своих убеждениях он никогда не отделял истину от добра и красоты, в своем художественном творчестве он никогда не ставил красоту отдельно от добра и истины. И он был прав, потому что эти три живут только своим союзом. Добро, отделенное от истины и красоты, есть только неопределенное чувство, бессильный порыв, истина отвлеченная есть пустое слово, а красота без добра и истины есть кумир. Для Достоевского же это были только три неразлучные вида одной безусловной идеи. Открывшаяся в Христе бесконечность человеческой души, способной вместить в себя всю бесконечность божества, — эта идея есть вместе и величайшее добро, и высочайшая истина, и совершеннейшая красота.
   Истина есть добро, мыслимое человеческим умом; красота есть то же добро и та же истина, телесно воплощенная в живой конкретной форме. И полное ее воплощение уже во всем есть конец, и цель, и совершенство, и вот почему Достоевский говорил, что красота спасет мир».

   «Красоту как онтологическую реальность Соловьёв связывает с истиной и добром по образу и подобию единства в Св. Троице, догмат о которой, принятый Халкидонским собором (451 г.), гласит о соединении неслитном, неизменном и нераздельном. Все три «составляющие» философии всеединства Соловьёва живут только своим союзом».